Доверие как юридический термин используется давно. Еще в раннем римском праве  (VIII—IV века до н. э.) было такое понятие «фидуция» (fiducia), которое в буквальном переводе на русский так и звучит — «доверие».

Фидуциарная сделка предполагала, что собственность, переданная во временное пользование другому человеку, впоследствии вернется владельцу.

Фидуциарной сделкой пользовались, когда должник передавал свое имущество в качестве залога или когда имущество передавалось на хранение, например, перед длительным путешествием.

Такие сделки осуществляли во время гражданских смут или военных действий. Собственники земель передавали их более сильным и могущественным людям, надеясь на их защиту и покровительство. 

Если временный владелец нес какие-то расходы при содержании чужого имущества, то он мог требовать с собственника компенсацию.

В те давние времена подобные сделки доверительного управления не были закреплены в письменном виде. Собственник полагался исключительно на совесть временного владельца, который в случае неисполнения своей части сделки сурово порицался обществом.

В III—II веках до н. э. собственники получили возможность защищать свои права особым личным иском — actio fiduciae, а у временных владельцев появилось право требовать (actio fiduciae contraria) с собственника компенсацию, если сохранение имущества привело к расходам.

Родиной современного доверительного управления является Англия. Именно там стали практиковать трасты — соглашения, по которым доверенное лицо (trustee) владеет имуществом как его номинальный собственник в интересах бенефициара. До XVII века траст назывался use («пользование»). Ранняя история доверительного управления покрыта туманом. Историки до сих пор спорят, какая из традиций привела к возникновению трастов. Одна из теорий предполагает древнегерманское происхождение траста.

Зачатки доверительного управления имелись уже в обществе варварских королевств. У древних франков в V—VI веках доверительный управляющий назывался «салманнус» (Salmannus, от слова sala — «передавать»). Обычно к нему обращались, когда нужно было передать наследство назначенному бенефициару после смерти первоначального собственника. Салманнус владел имуществом в счет или в пользу другого и был обязан исполнить «свое доверие». Обычно лица, предоставляющие право, держали свое имущество до самой смерти, а салманнус обеспечивал передачу имущества. 

«В законе салических франков вы найдете очень загадочного человека, которого позже назвали «салманнус», — писал классик правоведения Оливер Уэнделл Холмс. — Это третье лицо, к которому обращались за помощью в завершении передачи собственности. Жертвователь вручал ему символический посох, который он в надлежащее время торжественно вручал получателю». Древнегерманский салманнус имеет все черты современного доверительного управляющего: отвечает за управление собственностью в интересах другого лица или для определенной цели; не управляет имуществом в личных интересах.

Салманнус также назывался «верная рука» (Treue Hand), то есть тот, в чью верную руку передается имущество. Характерно, что в современной Германии доверительное управление называется Treuhand, а доверительный управляющий — Treuhandler. Доказать происхождение траста от древнегерманского салманнуса так и не удалось, но, возможно, это говорит о том, что схожие явления стали порождением похожих задач, стоявших перед владельцами имущества. 

В XI веке в исламском мире возникла и стала распространяться собственная практика доверительного управления, известная как вакуф («остановка», «удержание»). При передаче в вакуф право собственности как бы «останавливается»: передающий утрачивает его, а получающий в управление не приобретает. В вакуф может входить как недвижимое, так и движимое имущество, но лишь приносящее доход и нерасходуемое (не могут быть переданы деньги). Нельзя передавать запретное (харам), например алкоголь. 

Отдающего свое имущество называли учредителем вакуфа (вакифом). Он передавал его мутаваллию — управляющему. Труд мутаваллия оплачивался из доходов вакуфа. Средства вакуфа расходовались на религиозные и благотворительные цели. Получателями доходов были как отдельные люди (в том числе родственники вакифа и их потомки, хотя завещать имущество было нельзя), так и группы людей (например, бедняки, проживающие в определенном квартале), а также общественно-религиозные и социальные институты (мечети, медресе, больницы, бани и т. д.). В исламском праве нет понятия юридического лица, но вакуф настолько напоминал историкам права англосаксонский траст, что долгое время считался одним из источников его происхождения. 

Уже с XII века он становится основным источником средств религиозных учреждений в мусульманском мире. Доходы от вакуфа не облагались. Переданное имущество не могло быть конфисковано государством. Это делало вакуф удобным инструментом сохранения контроля над имуществом. В XIX веке до трети земель в Османской империи находилось в вакуфах. 

Родина доверительного управления в современном понимании — Великобритания. В основе английского трастового права лежит правило трех уверенностей, впервые сформулированное в XIX веке лордом Лэнгдейлом (Генри Бикерстетом) в судебном процессе, известном как «Найт против Найта».

Ричард I Найт (1659–1749), владелец металлургического завода и основатель семейного состояния, 26 апреля 1729 года завещал свои владения кровным наследникам. Его внук Пэйн Найт (1750–1824), член парламента и знаток искусства, перестроил отцовский дом в готический замок и завещал собственность своему брату садовнику Томасу Эндрю Найту и его потомкам мужского пола. В случае их отсутствия имущество должно было перейти к следующему прямому потомку по мужской линии Ричарда Найта из Даунтона. Но также он сказал: «Я полагаюсь на справедливость своих преемников в том, что они продолжат владеть наследством по мужской линии, в соответствии с волей основателя семьи».

Томас Найт умер, не оставив завещания и пережив своего единственного сына. Его дочь, садовница Шарлотта Найт (около 1801–1843), вышла замуж за члена парламента сэра Уильяма Эдварда Роуз-Боутона (1788–1856). Они вступили в спор о наследстве с лесопромышленником Джоном Найтом, одним из правнуков патриарха семейства. Тот настаивал, что Томас должен был передать имущество согласно воле основателя. Сэр Уильям Роуз-Боутон утверждал, что такой семейный траст не создавался, и собственность полностью перешла к Томасу, а значит, и к Шарлотте и его семье.

Разбирая дело, лорд Лэнгдейл пришел к выводу, что в завещании Пэйна Найта были допущены неточности и Томас получил собственность, не облеченную каким-либо трастом. Так он смог сформулировать юридический критерий, согласно которому для установления траста должны быть даны три гарантии:

• уверенность в намерении: должно быть намерение передать активы в доверительное управление;
• определенность предмета: активы, составляющие траст, должны легко определяться;
• достоверность объектов: люди, перед которыми попечители несут обязательство, должны быть легко определены.

Эти правила использовались не только для семейных трастов. Они и по сей день лежат в основе отношений доверительного управления в англосаксонском мире в качестве достаточных условий. Иногда к ним добавляют четвертое правило — распределительной уверенности. То есть доли бенефициаров при разделе собственности в частных трастах должны быть точно определены.

В дореволюционной России не было института доверительного управления, но имелись близкие к нему формы. Одна из них — опекунство. Уже в Новгородской Карамзинской летописи XV века были нормы о том, что если мать умирала или выбывала из семьи из-за нового замужества, то опека над малолетними детьми переходила к ближним родственникам. Имущество опекаемых передавалось опекунам при свидетелях. Опекун мог пользоваться имуществом в свою пользу, отдавать капитал опекаемых в рост, торговлю. По достижении зрелого возраста подопечного опекун обязан был возвратить ему все имущество в целости и уплатить все растраченное. В XIX веке опекунская обязанность вменялась по завещанию, по закону и по назначению. При управлении имуществом опекун мог совершать определенные действия по своему усмотрению, другие — с разрешения опекунских установлений (дворянской опеки или сиротского суда), а в особых случаях — с разрешения Сената.

Также были известны душеприказчики, исполняющие волю наследодателя. Душеприказчик для исполнения воли завещателя должен был принять оставшееся имущество в свое заведование, но не во владение. Этот договор был похож на договор поручения или доверенности.

В дореволюционной России существовал близкий к доверительному управлению договор доверенности. Договор доверенности обязывал человека к совершению юридических сделок от имени и в пользу другого. Лицо могло быть уполномочено на управление всеми делами доверителя или же на управление самостоятельной частью, например имением, фабрикой.

В мусульманской части Российской империи — в Крыму, на Кавказе, в Поволжье и Средней Азии, которые позже вошли в состав СССР, — был распространен вакуф — передача собственности на благотворительные цели. Советские власти сразу же начали борьбу против вакуфов, но она шла с разным успехом. В Средней Азии они играли огромную роль — например, в Бухаре в 1920 году в вакуфном управлении находилось более четверти орошаемых земель. К концу 1920-х годов вакуфы на территории СССР были ликвидированы.

Траст был впервые введен в российское законодательство в 1990 году законом РСФСР «О банках и банковской деятельности», где было указано, что банки вправе «привлекать и размещать средства и управлять ценными бумагами по поручению клиентов, т. е. проводить доверительные (трастовые) операции». С этого времени в России началась история современного доверительного управления.

Доверительное управление имеет долгую историческую родословную, но за последнее столетие оно претерпело радикальные изменения. Изменилась основная функция траста, что и сформировало современную индустрию доверительного управления. 

Доверие возникло в те времена, когда основной формой богатства была недвижимость. При старой модели доверительного управления бенефициары обычно жили на своей земле и часто фактически управляли ею, а доверительные управляющие были скорее номинальными собственниками, чем менеджерами. Сегодняшний траст перестал быть средством передачи земли и вместо этого превратился в средство управления портфелем финансовых активов. Большая часть современного богатства имеет форму финансовых активов: акций, облигаций, паев паевых инвестиционных фондов, договоров страхования, пенсионных процентов и банковских счетов. Современный траст владеет портфелем этих сложных финансовых активов. Такой портфель требует умелого и активного управления. 

Но основа доверительного управления осталась неизменной. Вершиной эволюции форм доверительного управления считается прямо выраженный (express) траст. Прямой траст — это соглашение о передаче собственности в управление, условия которого изложены лицом, составляющим его, а не согласованы в судебном порядке. Экспресс-траст создается учредителем (лицом, открывающим траст), дающим четкие инструкции относительно того, как его или ее собственность должна управляться. Как писал еще в 1911 году классик правоведения Фредерик Мэйтланд, прямой траст — наиболее выдающееся достижение англичан в области юриспруденции. Этот инструмент позволяет добиться очень высокой гибкости в управлении имуществом при полном соблюдении прав бенефициара. «Траст — это средство распоряжения имуществом, — писал в 1967 году знаменитый американский юрист Остин Уэйкман Скотт. — И никакая другая правовая система не имеет для этого столь гибкого инструмента. Именно это делает траст уникальным. Цели, ради которых могут создаваться трасты, столь же безграничны, как и воображение юристов».

Траст является инструментом, разработанным в рамках общего права, принятого в Великобритании и США. Исторически во всем мире возникали формы, похожие на доверительное управление, — фидуциарные сделки в Древнем Риме, германский Тройханд или исламские вакуфы. Сегодня формируются трасты трансграничного действия.

Главное отличие классических англосаксонских трастов от континентальных аналогов в том, что траст возник в рамках англо-американского общего права — системы правовых инцидентов, которая считалась непереносимой на европейскую континентальную почву. Принятие в 1985 году Гаагской трастовой конвенции открыло возможность для создания трастов на международном уровне. Конвенция содержит следующие положения:

— каждая сторона признает существование и действительность трастов. Однако конвенция касается только трастов с письменным трастовым документом. Трасты без письменного документа, которые применяются в юрисдикциях общего права, не признаются; 

— конвенция устанавливает характеристики трастов;

— конвенция устанавливает четкие правила и границы применения трастов с трансграничным элементом.

По состоянию на сентябрь 2017 года конвенцию ратифицировали 14 стран, включая Италию, Швейцарию, Кипр, Люксембург, Панаму и Гонконг. Практика применения конвенции показала, что трасты могут внедряться в современное гражданское право разными способами. Наиболее привычным вариантом является введение в действие национального законодательства о трастах, например люксембургского закона 2003 года или французского статута 2007 года. Но это не единственный путь. В Италии всего за несколько лет траст стал институтом, используемым в юридической практике, а слово «траст» стало термином, знакомым как ученым, юристам, нотариусам, так и судьям. Однако ратификация страной Гаагской конвенции позволила итальянским учредителям создавать так называемые внутренние трасты (trust interno), которые размещаются в Италии, но полностью регулируются иностранным законодательством.

Континентальные европейские трасты имеют существенные отличия. Так, в Европе траст чаще используется как коммерческий инструмент, а в США — как механизм сохранения и передачи семейной собственности. Это говорит о большом ресурсе развития трастов за счет интеграции этих подходов в американскую и европейскую экономику соответственно. 

Россия не ратифицировала Гаагскую конвенцию, в нашей стране доверительное управление регулируется статьей 1012 Гражданского кодекса. Клиент по договору передает управляющей компании денежные средства или другие активы. Та осуществляет сделки от своего имени, но в интересах клиента, за что получает вознаграждение в виде части заработанной прибыли либо как процент от стоимости активов, находящихся в управлении. Услуги по доверительному управлению, как правило, оказываются клиентам индивидуально, под личные запросы и инвестиционные цели